Давно не была в храме. Моя забавная семья, частично
атеистическая, а частично радикально-духовная поставила меня в тупиковую ситуацию
в канун рождества. В общем, получила спец-задание отвести папу в Храм на
Рождество. А папа у меня, 85 лет отроду, не менее забавный, имеет в арсенале
великолепную память на события мохнатой давности, но совершенно не фиксирует
текущие дни. 6-го января каждые 15 минут напоминаю, что завтра – культурное мероприятие
с замесом на духовную составляющую, подогреваемую божественной искрой. Короче,
идем в Церковь.
Раннее утро 7-го января. Доброе утро, папа! Вставай – идем в
Храм!
- Зачем? – не открывая глаз, спрашивает отец.
И правда, зачем? Никогда не задумывалась, как объяснить –
зачем люди ходят в Храм. И не важно в какой. Повисла на пару мгновений и начала
объяснять:
- Папуль, ну во-первых сегодня праздник православный –
Рождество Христово! Это раз!
- И что?- недоумевает папа, а я теряюсь от простых вопросов.
- Как – что?! – оттягиваю время таким же дурацким вопросом,
что бы логично сформулировать ответ – Ты, вот, лицо с утра умываешь каждый
день? А душу умыть можно только в храме! А сегодня день особенный, не просто
умывательный, а, скажем очищательный! Так что подъем!
- А она – душа, у меня запачкалась?
- Душа, папуль, у всех пачкается. Святых пока в наше время
не наблюдается.
В общем, собрались и пошли. В православном этикете я не
сильна, а папа вообще - профан, поэтому, по дороге в такси веду
профилактическую беседу:
- Пап, мы с тобой сейчас свечи зажжем и к иконам подходить
будем. Я молитвы не знаю, и как правильно обращаться к святым ликам тоже понятия не имею. Так что – своими словами
и от всей души, все, что хочешь сказать или попросить, то и глаголь – хоть вслух,
хоть про себя. Да, мне еще сказали, что там пекарня при Храме есть, так что нам
еще святых булок обломится, ну, в смысле – купим выпечку.
Этот аргумент, в виде святых плюшек на папу подействовал, и
он активно захотел посетить высокодуховное место. Подъехали к Храму. Подходим к
воротам – народ крестится.
- Пап, надо перекрестится – умничаю я, а сама подглядываю за
прихожанами, как там правильно это сделать. Остановились и выясняем порядок
действий. Продвинутые прихожане покачали головой, нахмурились и поцокали языком
в наш адрес. Папа перекрестился, не совсем понимая зачем, но человек военный –
раз надо, значит надо.
Зашли во двор храма и не поняли, куда попали. Торговые ряды
- ярмрака. Торговля кипит, здесь и литература и вполне себе модные цацки-мацацки,
и мед и ….плюшки с хлебом. На булках остановились, встали в очередь. Стоим,
никого не трогаем, вежливо так стоим. Папа все переживает, что плюшек нам не
хватит. Подходит наша очередь к прилавку, и начинают нас прихожане придавливать
и подпихивать. Видимо тоже переживают, что святые булки закончатся. Припечатали
нас к прилавку. Я пытаюсь папу защитить от натиска и вежливо прошу не толкаться
– не работает, натиск усиливается, а папа нервничает. Ему уже и плюшки не особо
нужны, но очередь отстояли – надо брать. Цены, как в элитной французской
пекарне. Ладно, праздник и все такое.
- Девушка, будьте любезны, объясните, пожалуйста, что за
булки вам только что привезли?- обращаюсь я к продавцу, которой только что
подвезли контейнер с хлебом. Сзади напирают продвинутые прихожане, с которыми мы
столкнулись на входе, и лупят меня по плечу. Поворачиваюсь.
- Возьми мне тоже – обращается ко мне женщина, которой
видимо лень стоять в очереди, и сует мне в руки деньги. Я обалдела и
отвернулась, пытаясь держать себя в руках. Папа меня тоже дергает, ему вообще
такое столпотворение «против шерсти». Пытаюсь вернуть внимание к себе продавца
и все-таки выяснить, как бы мне купить святую булку. Продавщица отворачивается
и начинает заниматься новой поставкой булок, а я лицезрею ее объемный тыл. Вторая
продавщица, глядя мне в глаза, спрашивает:
- Говорите, кто следующий?! – и начинает отпускать всех, кто
за мной. Народ, пихаясь, начинает обтекать меня и хватать булки. Папа в
недоумении, почему его толкают и где же манящие плюшки.
- Люди! Пожалуйста, не толкайтесь! Вы же в Храме!
Элементарное уважение к друг другу никто не отменял! – взываю я неизвестно к
кому и начинаю терять терпение. Милосердие! Только милосердие и любовь ко всему
живому! Как мантру повторяю про себя.
- Вот! Вы же хотели, что бы я оформила витрину! – рявкнула на
меня продавец, которая занималась новым хлебом. Я посмотрела на прилавок, на
котором появился новый - целый ОДИН калач, глубоко выдохнула и сделала заказ.
Комментировать и возмущаться было бессмысленно. В обнимку с плюшками, мы
вырвались из высокодуховной торговой сети.
- Все? Поехали домой? – с надеждой спросил папа.
- Не, нам еще свечи поставить надо. Пошли в Храм.
Перед входом я остановилась. В таком взвинченном состоянии
заходить нельзя и мы с папой топтались перед дверями, обретая душевное
равновесие.
- Папуль, значит так – рассказываю план действий – Программа
минимум - сейчас идем к иконам «Николай Чудотворец» и «Пантелеймон», потом к
рождественской иконе и туда где ставят свечи «за упокой». Папа молча кивнул и мы зашли в Храм.
- Шляпу сними – подшутила я над папой. Он стянул с себя
шапку и начал вертеться. Мы продвигались вглубь в поисках необходимых святых
ликов. На входе рядком выстроились малоимущие упитанные бабушки с воинствующими
лицами и орудиями в виде костылей и клюшек. Папу я одеваю по последней моде,
так что если не забудет вставить зубья, то вид у него вполне респектабельный. Весьма
крупная бабуля ткнула нас костылем с намеком «подайте Христа ради на пропитание».
- Ускоряемся! – схватила я папу за руку и потащила к Николаю
чудотворцу, возле которого кучкой толпились братья и сестры. – Пап, у Чудотворца
можно попросить чудо. Тебе нужно какое-нибудь чудо?
- Я не знаю – растерялся папа – Придумай сама.
- Ну, пап! Подумай! Я то, совершенно точно знаю, какое чудо
нужно мне. А тебе? Что-нибудь вне логики и здравого смысла? Просите, и дано
будет вам! Так что давай! Попроси чуда!
- А ты что просить будешь?
- Я хочу стать великим писателем! И в этом мне только чудо
поможет!
- Тогда я тебе свое чудо отдаю, чтобы наверняка – юморнул папа,
а народ уже отвернулся от Николая и внимательно слушает наш диалог. Я зажгла
свечу и подошла ближе к иконе.
- Здравствуй Николай Чудотворец! У нас одна просьба на двоих
с папой. Помоги мне, пожалуйста, стать великим писателем. – все это я говорю вслух
с чувством глубокого уважения, вызывая недоумение на лицах окружающих. Кто
помоложе – улыбается. Кто постарше – хмурится. Поставила свечу и поворачиваюсь
к папе:
- Хочешь что-нибудь добавить?
- Полностью присоединяюсь! – громко по-командирски заявил папа и улыбнулся, а сзади раздалось
шипение: «богохульники». Хорошо, отец плохо слышит, а то бы расстроился.
Следующим этапом был Пантелеймон Целитель. С ним было проще, попросили здоровья
себе и родным, а так же всему человечеству - духовного и физического. Опять же сделали это
вслух, с выражением и достаточно громко (папа плохо слышит, поэтому вопит, как
иерихонская труба), чем привели в неописуемый восторг рядом стоящих.
Вышли из Церкви с чувством выполненного долга и с душевным
подъемом.
- Мы молодцы! Банные процедуры для души выполнены!– заявил папа и как-то внутренне засветился.
Я кивнула и подумала, что не важно, правильно ли выполняются
религиозные обряды, если человек пришел в Храм и обратился к Богу от чистого
сердца. И даже если не обратился, а просто пришел, и даже если не в
Православный, а в другой и просто на экскурсию. Есть место, где повышенная
концентрация божественной силы, где любовью и милосердием пропитан каждый
камень, каждый сантиметр и такое место называется – Храм.
